От хард-рока к фотографии. История Павла Терехова

Павел - известная личность в нашем городе. Обычно с его именем ассоциируется фотография и фестиваль «Лесная акустика». Как живётся талантливому человеку, совмещая творчество, семью и работу, и почему Павел готов «целовать тамбовскую землю»? Об этом вы узнаете из нашего интервью.

- Готовясь к нашей встрече, я поняла, насколько ты разносторонний: ты и фотограф, и организатор, у тебя своя студия, ты муж, отец двоих дочек, и при этом ты успеваешь работать на заводе. Скажи, Паша, сколько у тебя клонов?

- Клонов, к сожалению или к счастью, нет. При этом я много ленюсь, смотрю сериалы. Я очень нерационально использую своё время. Если бы я занялся тайм-менеджментом, внутренней самоорганизацией, я бы успел ещё роли три совместить. Ну понятное дело, в студии и в семье мне очень сильно помогает любимая супруга, без неё вообще ничего бы не получилось. Благодаря ей удаётся выкраивать время на свои заморочки, на концерты. Не всегда, конечно, мы с ней находим общий язык в постановке приоритетов, но когда находим, то получается что-то интересное.

- Как удаётся расставлять приоритеты между таким количеством дел?

- Приходится у одних дел отнимать время в пользу других.

- А что для тебя важнее всего?

(молчание) - Когда ты будешь слушать эту запись, ты подумаешь, что у тебя выключился диктофон - такая тишина (смеётся). Очень сложный вопрос. В последнее время всё-таки семья. Она занимает первую строчку, но не всегда я ей посвящаю столько времени, сколько хотел бы. Приходится немножечко от семьи отнимать, несколько часов в день, и куда-то их перераспределять.

- Маша (Мария Терехова, жена Павла. прим.) - тоже фотограф, абсолютно творческий человек. Как живётся таким «космическим» людям вместе?

- Живётся как-то. Спорим, конечно. На творческие темы, в том числе. У нас абсолютно разные взгляды на фотографию. Когда мы начинали, мы снимали вместе. А теперь мы вместе снимать не можем, потому что взгляды разнятся. Ей что-то не нравится в моих фотографиях, мне - в её. Но стараемся дополнять друг друга, делать друг друга лучше.

- Кстати, не так давно у тебя родились сразу две дочки. Как тебе отцовство?

- Это очень тяжело, но мне нравится. Тяжело, потому что я понятия не имею, что делать с маленькими детьми. У меня никогда не было родных младших братьев или сестёр. Маше в этом плане чуть-чуть попроще - у неё есть брат, хотя, конечно, у них не очень большая разница в возрасте. Она слышала, как он кричал, будучи младенцем. Примерно знает, что делать с этими существами. Для меня всё это было в новинку и иногда просто руки опускались. Надо было перешагивать через свои внутренние ограничения в плане восприятия детского крика, шума.

- Что ты имеешь в виду?

- Раньше, когда у меня своих не было, я не любил детей. Они постоянно кричат, они какие-то непонятные, что они там хотят? Сами ничего сказать не могут. И что с ними делать? Приходится угадывать самому. Но когда угадываешь!.. Ребус длиною в жизнь! Дочки у нас совершенно разные как по внешности, так и по характеру. К каждой нужен свой подход. И тем не менее, теперь всё чаще удаётся удержать свои эмоции, не сорваться, не сойти с ума, не убежать в другую комнату и не начать биться там головой об стену, когда это всё происходит. Это работа над собой. Очень дисциплинирует наличие детей. Конечно, хочется развиваться в этом плане, становиться ещё более лучшим отцом.

 

- Как изменилось твоё творчество после появления Маши?

- Я стал меньше фотографировать. Весь поток клиентов теперь делится на двух мастеров. К тому же у Маши фотография - основной род деятельности помимо материнства, у неё нет ещё одной работы, как у меня. Она может больше времени выделять на всё это дело. Поэтому, большую часть заказов я сразу адресую ей. Особенно семейные и детские съёмки - ей это ближе.

- А за что чаще всего берёшься ты?

- Меня привлекает что-то более суровое, более строгое. У меня периодически появляются разные фотопроекты. Скоро ещё один будет. Я его назвал «В свете софитов», он будет полу-рокерским, полу-музыкальным. Будет дым, будет жёсткий сценический свет, ветер!

- Знаю, что ты любишь снимать девушек в жанре «ню»…

- Да. У меня есть фотопроект, который длится уже второй год – календарь «Я вижу женщин». В этом году снова буду его снимать.

- Как ты находишь девушек для этих съёмок?

- Я публикую объявление в соцсетях. И они откликаются. Это самое надёжное - когда у самой девушки есть желание сфотографироваться в подобном проекте. Её не надо как-то для этого «окучивать» (смеётся).

- Как Маша, твоя жена, реагирует на это?

- Думаю, если бы выбор был за ней, она сделала бы всё для того, чтобы я этим не занимался! (смеётся) Если серьёзно, то на момент нашего знакомства у меня уже был некоторый стаж подобных съёмок. Я надеюсь, у неё получилось меня принять таким, какой я есть. Не ломать, смириться, «включить» доверие.

- Она не присутствует на этих съёмках?

- Нет, я вообще очень трепетно отношусь к атмосфере, которая царит на площадке. Для девушки очень сложно психологически участвовать в подобных съёмках. К тому же, если есть сторонний наблюдатель и это женщина… Если мужчины, как правило, любуются обнажённой женской натурой, то у женщины взгляд оценивающий. Она сравнивает себя с той девушкой, которую видит.

- Чем тебе нравится этот жанр?

- Это жанр, который оставляет какую-то недосказанность, потому что создаётся своя атмосфера между художником, могу себя так назвать в этом случае, и моделью, натурщицей. Какая-то взаимосвязь… Химия… Хотя «химией» обычно обозначают любовь, влюблённость. Ну что-то такое есть. Есть какой-то эмоциональный подтекст. Может быть стеснение, может быть наоборот - внутренний протест у модели. Очень интересно почувствовать это состояние и постараться отразить в фотографии. Тем более, если фотография без лица. В календаре у меня фотографии как раз такие.

- То есть у фотохудожника с каждой натурщицей возникает какая-то особая любовь на момент съёмки?

- На момент съёмки - да. Но она другая, понятное дело… Просто все прочитают и скажут - вот, мы так и знали, секс у них! Нет, конечно, нет. Это отношения другого порядка, на эмоциональном плане.

- В основном ты известен как фотограф. Как в твоей жизни появилась фотография?

- Через музыку. Я играл в рок-группе. Началось всё в 2003 году, когда мой одногруппник пригласил меня поучаствовать в своём коллективе в качестве клавишника. С тех пор у нас сменилось несколько составов и названий, но больше всего нас знали под именем NIAKRIS. Там меня заметили и позвали в другую группу - «Моби Дик». С ними мы играли мелодик-хард-рок. Это продолжалось где-то два с половиной года до момента, когда почти у всех музыкантов группы родились дети. Остался только Виктор, наш композитор, который вместо ребёнка хотел «родить» второй альбом, но поскольку мы все его покинули, так и не смог этого сделать. И я, потому что был тогда достаточно молод. Это был 2008 год. К музыке я больше как исполнитель серьёзно не возвращался. Зато я состоялся как организатор концертов. И, собственно, причём тут фотография? Когда мы начали играть наши первые концерты, я столкнулся с тем, что фоторепортажи после них были какого-то ужасного качества (если вообще были!). Я подумал - неужели так сложно снимать музыкантов? Решил испытать это на собственной шкуре, купил себе первый цифровой фотоаппарат и стал фотографировать. Это был 2006 год

- А как из хобби это стало профессией?

- Через какое-то время, кроме концертов я начал снимать людей, и об этом узнали мои знакомые. Ну и как-то раз коллега попросил меня взять с собой на свадьбу фотоаппарат, подстраховать основного фотографа. Потом ещё один коллега сделал то же самое. И отзывы у всех были примерно такие - твои снимки крутые! Лучше, чем у заказанных нами фотографов! Я подумал, что это знак, и следующую свадьбу снимал уже за деньги. 4000 рублей за полный день - со сборов и до банкета. Это был 2007 год. Фотки, конечно, жесть! Это была обычная камера, не зеркальная. Я, естественно, увлекался всякими нестандартными ракурсами: «заваливал» горизонт, снимал с какими-то дикими жгучими цветами. Сейчас я не могу смотреть на эти фотографии, мне даже стыдно, что я взял деньги с этих людей. Но с другой стороны, тогда все примерно так и снимали.

- Всё чаще и чаще на слуху фотостудия «Каренина» с привязкой к твоей фамилии. Расскажи, что это за проект?

- Мы задумали сделать творческое пространство или что-то типа того. Нашли здание, где ничего нет уже несколько лет. Там только локомотивы ремонтировали в последнее время. Пока мы занимаем один этаж, но, может быть, расширимся ещё на один. По задумке, у этого пространства будут резиденты: фотографы (мы с Машей), видеограф, стилист и имиджмейкер. В основном это люди, имеющие отношение к event-индустрии, но, думаю, в будущем мы сможем порадовать и другими творческими проектами.

- А у вас будет просто фотостудия, или там планируется проведение концертов?

- Концерты будут, у нас есть настоящая сцена в бывшем актовом зале. Надеюсь, мы купим туда звуковое оборудование, чтобы удалось «прокачать» зал. Мы хотели открыться уже 16-го числа, но немного затянулось из-за отопления. Теперь открытие назначено на 30-е октября. Будем знакомить фотографов с новым творческим пространством.

- Как дела с вашей прежней фотостудией, «Да Винчи»?

- Мы закрылись в феврале, «Каренина» - это новый этап. Мы не стали оставлять прежнее название, потому что, во-первых, хотелось подчеркнуть железнодорожную тематику, а во-вторых, рядом, прямо в соседнем здании со студией, находится мебельный салон «Да Винчи». Чтобы с ними не ассоциироваться, мы «разошлись» со своим старым названием.

- Удивительно, что ты, имея такой потенциал, остаёшься в Тамбове, а не уезжаешь, как многие, в Питер или Москву.

- Я очень люблю Тамбов и никуда отсюда не уеду. Максимум - в какую-нибудь деревню в области. Когда я возвращаюсь из поездок или путешествий, я готов чуть ли не целовать тамбовскую землю!

- Кстати, слышала, что «Лесная Акустика», которую ты организуешь уже несколько лет подряд, прошла отбор в конкурсе «Russian Event Award».

- Да, мы вышли в финал регионального этапа, на уровне объединённых центрального и западного федеральных округов. Месяц назад проходило «сражение» за выход в федеральный суперфинал. Я туда съездил, презентовал наш фестиваль. Мне помогал Андрей Баушев, наш тамбовский балалаечник высокого уровня, который выступал на фестивале в этом году. Он играл фоном, пока я рассказывал презентацию, а потом у него был яркий сольный номер. При этом ещё шёл видеоряд: мы воздействовали комплексно.  Кстати, «Лесная Акустика» уже второй раз выходит в полуфинал. В прошлом году он проходил в Ярославле, и наш малобюджетный фестиваль не мог осилить такую задачу. А тут Елец, уже поближе. По результатам стало понятно, что хотят видеть эксперты в наших мероприятиях. «Лесная Акустика» не совсем подходит под эти критерии, потому что основной упор - это развитие конкретных территорий. А наш фестиваль можно взять, перевезти на другое место, и там он будет точно таким же. Нету привязки к географии, а им это очень важно.

- Перевезти можно, но ведь ты не перевозишь.

- А у меня есть в планах кое-куда съездить с этим фестивалем. Не знаю пока, насколько подробно стоит об этом сейчас говорить, но есть вероятность, что «Лесную Акустику» или какой-то дочерний проект «Акустики» увидят в другом регионе. Это случится как раз благодаря связям, которые образовались на «Russian Event Awards».

- Это не отменяет «Лесную Акустику» в Тамбове в следующем году?

- Мы пока ещё не увидели график работы лагеря, в котором проводим фестиваль, мы очень сильно от него зависим. Так что дат проведения пока не знаем. Но отменить «Лесную Акустику» нам никто не даст, люди порвут нас на большие зелёные флаги (смеётся).

- Чувствуешь свою ответственность за «Лесную акустику»?

- Чувствую. Этот фестиваль - мой третий ребёнок. Единственное, что мне не хватает обратной связи. Люди разъезжаются, и я не вижу их целый год. В идеале я хочу собрать штаб, вовлечь туда наших зрителей, например, на уровне создания арт-площадок на фестивале. Может быть, на уровне помощи. Чтобы фестиваль становился больше, нужно больше рук и больше денег. Всё прозаично. Мы достигли своего потолка - мы делаем максимум возможного, используя те ресурсы, которыми обладаем сейчас. А хотелось бы какого-то развития, какого-то толчка в дальнейшем.

- Бывают ли у тебя мысли из разряда «Мне так надоела «Лесная акустика», я так хочу её бросить»?

- Бывают, конечно бывают. Я хочу бросить «Лесную акустику» каждый раз в последний день фестиваля и на следующий день после. Потом эти эмоции проходят, усталость тоже, и я думаю, что надо бы ещё разочек сделать! Нравится мне всё это.

-Паша, и в конце поделись, пожалуйста, фильмом и книгой, которые больше остальных влияют на твою жизнь.

- Это очень сложный вопрос. Навскидку готов лишь назвать тот фильм, который я стараюсь пересматривать каждый год ровно второго февраля. У меня есть такая традиция - я стараюсь каждый День сурка смотреть «День сурка». Этот фильм оказывает на меня определенное влияние.

- Считаешь себя сурком в «Дне сурка»?

- Отчасти у меня есть такое ощущение, что я каждый день проживаю тот же самый день. В основном это касается моей основной работы, ведь у неё есть строгий распорядок. Стараюсь другими своими инициативами от этого «Дня сурка» уйти. Иногда получается. Этот фильм напоминает мне о том, что не нужно ни на чём зацикливаться. Стоит развиваться, стоит совершенствоваться, чтобы выходить на новые этапы жизни.

- А книга?

- Вообще есть много хороших книг. Если построить «топ» по тому признаку, какие книги я перечитывал максимальное количество раз, то на первом месте будет книга «Три мушкетёра» Александра Дюма. Мне раньше нравилась эта романтика, а с возрастом пришло понимание, что Дюма - лихой тролль от литературы. Он заставил целый мир полюбить тех алкоголиков, развратников, карьеристов и лицемеров, которыми были мушкетёры. Этим подчёркивается идея двойственности - в каждом человеке есть что-то хорошее и что-то плохое, при этом одно без другого существовать не может. Я считаю, что в этом есть свой тайный смысл помимо всей этой бравады и романтики, которая обычно ассоциируется с мушкетёрами. В этой книге есть своя философия, которую можно вынуть спустя несколько прочтений.

- Сколько раз ты перечитывал «Трёх мушкетёров»?

- Не меньше двадцати раз. У меня есть три издания «Трёх мушкетёров». Первое, очень старое, досталось мне от дедушки. Другое - в рамках собрания сочинений. И ещё мне недавно подарили современное издание с очень красивыми иллюстрациями. Надеюсь, что четвёртого никто не подарит, такого количества мне уже вполне достаточно.

 

фото: личный архив Павла Терехова