За более чем 70 лет, прошедших с момента трагической гибели Зои Космодемьянской в селе Петрищево Московской области, обстоятельства гибели 19-летней партизанки поросли множеством легенд.
Впервые о судьбе Зои Космодемьянской стало известно из очерка Петра Александровича Лидова, опубликованного в газете «Правда» 27 января 1942 года. Корреспондент информировал о казни фашистами в подмосковной деревне Петрищево некой партизанки, назвавшейся «Таней». Героически выдержав все издевательства, она не выдала своих товарищей. В тот же день в «Комсомольской правде» была опубликована статья С. Любимова «Мы не забудем тебя, Таня».
Фамилия партизанки в первых публикациях не называлась. Её полное имя читатель узнал только 18 февраля благодаря статье всё того же П. А. Лидова («Кто была Таня»). «Таней» оказалась «Зоя Анатольевна Космодемьянская, ученица десятого класса школы № 201 Октябрьского района Москвы».
Журналисту удалось установить и обстоятельства казни молодой девушки. Зоя в качестве добровольца «была отправлена на фронт для помощи партизанским отрядам». Партизаны «выкуривали немцев из теплых изб на мороз, нарушали связь, портили дороги, нападали на мелкие группы солдат и даже на фашистские штабы, вели разведку для советских воинских частей». Девушку поймали в селе Петрищево при попытке поджечь «конюшню, в которой находилось свыше двухсот лошадей кавалерийской части». После жестокого допроса диверсантку казнили. «Зоя умерла на виселице с мыслью о Родине и с именем Сталина на устах. В смертный час она славила грядущую победу».
В последующем, подвиг Зои был описан в тысячах публикаций по всей стране, а обстоятельства жизни юной героини стали образцовыми для воспитания подрастающего поколения.
Зоя Анатольевна Космодемьянская родилась 13 сентября 1923 года в сотнях километров столицы, в селе Осиновые Гаи Тамбовской губернии. Когда ей было почти два года, на свет появился брат – Александр (в семье его называли просто – Шура).
В рукописи книги матери Любви Тимофеевны Космодемьянской «Зоя», датированной 25 апреля 1942 г., место рождения дочери – село Осиновые Гаи описано как «большое и торговое». «По пятницам» здесь был «базар, куда из соседних деревень съезжались крестьяне продавать хлеб, скот. Посередине села стояла большая церковь, в годовые праздники битком набитая народом. Рядом – две школы, земская и церковно-приходская, где обучалось не более 50 детей, главным образом, мальчики. Все остальные дети вырастали неграмотными, малограмотными или самоучками…»
По линии отца, Анатолия Космодемьянского, Зоя происходила из семьи потомственных священнослужителей. Её дед в 1894 году окончил курс Тамбовской духовной семинарии, служил псаломщиком в церкви села Большая Липовка Моршанского уезда Тамбовской губернии. Летом 1906 года он перевелся в Знаменскую церковь села Осиновые Гаи. За пять лет до рождения Зои, согласно одной из версий, он был расстрелян белогвардейцами, потребовавшими от священнослужителя его лошадей. Согласно другой – из неприятия предписания о сдаче церковных метрических книг советской власти.
Отец Зои учился в духовной семинарии, но не окончил её. В 1922 году он женился на Любови Тимофеевне Чуриковой, местной учительнице из бедной крестьянской семьи.
В 1929 жизнь семьи круто изменилась – Космодемьянские переезжают в Сибирь (Иркутская область, деревня Шиткино). По свидетельству самой Любови Тимофеевны, опубликованном в «Повести о Зое и Шуре, семья добровольно уехала из чернозёмной Тамбовщины «людей посмотреть, мир повидать!». Однако по сохранившимся воспоминаниям жителей Осиновых Гаёв, семья была сослана за выступление А. Космодемьянского против коллективизации. Уже в 60-х годах и сама Космодемьянская призналась, что, они бежали в Сибирь, спасаясь от доноса.
1930 году Космодемьянским удаётся переезд в Москву. Обстоятельства их возвращения на «большую землю» доподлинно не известны. В книге «Повесть о Зое и Шуре» Л. Космодемьянская сообщает о том, что переезд в Москву произошёл после письма сестры Ольги. Данная версия не лишена смысла, ведь сестра Л. Космодемьянской в это время служила в Наркомпросе и могла общаться с Н. К. Крупской, имевшей большой авторитет у властей.
В Москве Космодемьянские поселились в обычной коммунальной квартире. Только через год семья переезжает в более удобную отдельную комнату в доме № 7 по Александровскому проезду. В 1931 году Зоя и Шура Космодемьянские пошли в школу. Несмотря на то, что брат был младше положенного возраста, он пошёл вместе с сестрой в первый класс, так как «ему не с кем было оставаться дома». Согласно «Повести», мать Зои, по приезду в Москву начала преподавать в начальной школе и параллельно училась в Педагогическом институте. Отец «работал в Тимирязевской академии, учился на курсах стенографии и усиленно готовился к поступлению в заочный технический институт – это была его давнишняя мечта».
Смерть А. Космодемьянского в 1933 году после операции на кишечнике была тяжелым ударом для всей семьи. Дети остались на воспитании матери. Зое пришлось стремительно взрослеть, привыкать к жизни без отца.
Вскоре мать перевела Зою и Александра в другую школу. Школьная учёба Зои была успешной, среди любимых предметов она называла историю и литературу. Однако отношения с одноклассниками не всегда складывались самым лучшим образом – в 1938 году её избрали комсомольским группоргом, но потом не переизбрали. В это же время у Зои развилась «нервная болезнь».
Данные по заболеванию Зои противоречивы. По воспоминаниям одноклассника Космодемьянской В. И. Белокуня, всему виной был конфликт с одноклассниками и непереизбрание групоргом, что очень подействовало на Зою. «Она стала как-то постепенно уходить в себя. Стала менее общительной, больше полюбила уединение». Для одноклассников такой поворот был слишком загадочен: непонятными были «её молчание, всегда задумчивые глаза, а порою некоторая рассеянность». «В середине года в классе узнали от брата Шуры о болезни Зои. Это произвело сильное впечатление на ребят».
Реабилитацию Космодемьянская переносит зимой 1940-1941 года в санатории в Сокольниках, где подружилась с проходившим там же лечением писателем Аркадием Гайдаром. В том же году окончила 9 классов средней школы № 201, несмотря на большое количество пропущенных по болезни занятий. Наверстать упущенное помог Зоин характер. «…Очень упорная девочка… – вспоминала в «Повести» Любовь Космодемьянская. – Ни за что не отступит от того, что считает правильным. Она строга со всеми, но и с собой тоже; требовательна к ним, но и к себе».
Подводя черту под характеристикой детских лет будущего Героя Советского Союза, исследователь жизни З. Космодемьянской, М. Горинов заключал: «В приведённых воспоминаниях и документах Зоя Космодемьянская предстаёт перед нами натурой сложной, утончённой, романтически-возвышенной, болезненно реагирующей на несовершенство мира, его несоответствие высоким идеалам. Разрыв между мечтой и действительностью переживается ею необычайно остро, приводит девочку к отчуждению от окружающих, одиночеству, нервному срыву. Через год к этому добавляется тяжелейшая болезнь. Однако Зоя находит в себе душевные и физические силы вынести мучительный курс лечения, преодолеть болезнь, догнать в учёбе одноклассников».
Для семьи Космодемьянских, как и для большинства советских граждан, война явилась полной неожиданностью. Зоя с братом сразу же включились в военные будни. Вместе с матерью они шили вещевые мешки и петлички для фронтовиков. Затем Зоя пошла на курсы медсестер, а в октябре 1941 года она добилась направления в партизанскую диверсионную группу.
Судьбу десятиклассницы решил сам начальник Центральной разведывательно-диверсионной школы при ЦК ВЛКСМ майор Спрогис. Она познакомилась с ним на записи добровольцев в Москве. Спрогис отвечал за набор двух тысяч человек для выполнения диверсантских вылазок в тыл врага. Зоя была отсеяна (слишком юная, хрупкая и… красивая), но не сдалась («казалась настойчивой»). Всю ночь она пробыла возле кабинета Спрогиса. В результате, Космодемьянская попала в военную часть № 9903 и быстро освоила приёмы диверсионной работы в тылу врага.
В начале ноября Зоя и её товарищи получили первое задание – заминировать дороги в тылу противника. Дословно оно звучало следующим образом: «Вам надлежит воспрепятствовать подвозу боеприпасов, горючего, продовольствия и живой силы путём взрыва и поджога мостов, минирования дорог, устройства засад в районе дороги Шаховская – Княжьи Горы. Задача считается выполненной, если: а) уничтожить 5-7 автомашин и мотоциклов; б) уничтожить 2-3 моста; в) сжечь 1-2 склада с горючим и боеприпасами; г) уничтожить 15-20 офицеров». Группа выполнила его успешно и без потерь вернулась в часть. Однако не всё так гладко было у курсантов. «Несколько дней мы двигались вперёд, разбрасывали колючки, ребята ходили минировать большак, – писала в своем рапорте после выполнения заданий Валя Зоричева. – Продукты подходили к концу, остатки сухарей стали горькими от неосторожного обращения с толом. В группе появились больные (Зоя простыла, у неё заболели уши), и командир принял решение возвращаться. Но Зоя заявила, что несмотря ни на что, мы должны были ещё лучше выполнить задание. На базу вернулись 11 ноября».
17 ноября вышел приказ Сталина № 428, предписывавший лишить «германскую армию возможности располагаться в сёлах и городах, выгнать немецких захватчиков из всех населённых пунктов на холод в поле, выкурить их из всех помещений и тёплых убежищ и заставить мерзнуть под открытым небом». Предписывалось «разрушать и сжигать дотла все населённые пункты в тылу немецких войск на расстоянии 40-60 км в глубину от переднего края и на 20-30 км вправо и влево от дорог».
Необходимость приказа вызывает споры в историографии. Долгое время считалось, что приказ отвечал текущему положению и оправдывался угрозой непосредственного захвата Москвы. Современные оценки корректируют устоявшиеся представления. В частности, политолог Л. Млечин отмечал бесчеловечный характер сталинского распоряжения. По его мнению поджигателям не приходила в голову главная мысль: « каких домах жили немцы?» «Надо было поджигать крестьянские дома». При этом Мличн верно замечал: «немцы себе помещения найдут, а куда денется крестьянин с семьёй, оставшись на морозе?».
18 (по другим сведениям – 20) ноября командиры диверсионных групп части № 9903 П.С. Проворов и Б.С. Крайнов получили задание «сжечь 10 населённых пунктов: Анашкино, Грибцово, Петрищево, Усадково, Ильятино, Грачево, Пушкино, Михайловское, Бугайлово, Коровино. Срок выполнения – 5–7 дней». На задание группы уходили вместе. Среди бойцов группы Проворова оказалась и Космодемьянская.
Диверсанты имели по 3 бутылки с зажигательной смесью, пистолет (у Зои это был наган), сухой паёк на 5 дней и бутылку водки. Выйдя на задание вместе, обе группы (по 10 человек в каждой) попали под обстрел у деревни Головково (10 км от Петрищева), понесли тяжёлые потери и частично рассеялись; их остатки объединились под командованием Бориса Крайнева.
27 ноября в 2 часа утра Борис Крайнев, Василий Клубков и Зоя Космодемьянская подожгли в Петрищеве три дома (жителей Кареловой, Солнцева и Смирнова), в которых располагались немецкие офицеры и солдаты; при этом у немцев погибли 20 лошадей.
О дальнейшем известно немного. По сохраненным данным, Крайнев не дождался Зои и Клубкова в условленном месте встречи и ушел, благополучно вернувшись к своим; Клубков был схвачен немцами; Зоя, разминувшись с товарищами и оставшись одна, решила вернуться в Петрищево и была схвачена немцами для при попытки диверсии.
В газете «Гласность» 24 сентября 1997 года в материале профессора-историка Ивана Осадчего под заголовком «Имя её и подвиг её бессмертны» был опубликован акт, составленный в деревне Петрищево 25 января 1942 года.
«Мы, нижеподписавшиеся, – комиссия в составе: председателя Грибцовского сельсовета Березина Михаила Ивановича, секретаря Струковой Клавдии Прокофьевны, колхозников-очевидцев колхоза «8-е Марта» – Кулика Василия Александровича и Ворониной Евдокии Петровны – составили настоящий акт в нижеследующем: В период оккупации Верейского района немецкими солдатами в деревне Петрищево была повешена девушка, назвавшая себя Таней. После оказалось, что это была девушка партизанка из Москвы – Зоя Анатольевна Космодемьянская 1923 года рождения. Немецкие солдаты поймали её в то время, когда она выполняла боевое задание, поджигала конюшню, в которой находилось более 300 лошадей. Немецкий часовой обхватил её сзади, и она не успела выстрелить.
Её повели в дом Седовой Марии Ивановны, раздели и начали допрос. Но получить какие-либо сведения от неё не пришлось. После допроса у Седовой, разутую и раздетую, её повели в дом Ворониной, где находился штаб. Там продолжали допрашивать, но она на все вопросы отвечала: «Нет! Не знаю!». Не добившись ничего, офицер приказал, чтобы начали бить её ремнями. Хозяйка, которую загнали на печь, насчитала около 200 ударов. Она не кричала и даже не произнесла ни одного стона. И после этой пытки снова отвечала: «Нет! Не скажу! Не знаю!».
Её вывели из дома Ворониной; она шла, ступая голыми ногами по снегу, привели в дом Кулика. Измученная и истерзанная, она находилась в кругу врагов. Немецкие солдаты всячески издевались над ней. Она попросила пить – немец поднёс ей зажженную лампу. И кто-то провел по её спине пилой. Потом все солдаты ушли, остался один часовой. Руки её были связаны назад. Ноги обморожены. Часовой велел ей подняться и под винтовкой вывел на улицу. И опять она шла, ступая босыми ногами по снегу, и водил до тех пор, пока не замерзал сам. Часовые менялись через 15 минут. И так продолжали водить её по улице целую ночь».
Версию об издевательствах над Зоей подтверждает и П. Я. Кулик, хозяйка дома, в котором находилась Зоя до казни. Она вспоминала, что от перенесенных побоев зоины губу «были чёрные-чёрные, испекшиеся», лицо «вздутое на лбу». Фашисты не давали ей пить, а вместо воды подносили к подбородку «горящую керосиновую лампу без стекла». Однако даже в таких нечеловеческих условиях Зоя не теряла выдержки и самообладания. По воспоминаниям Кулик Зоя до последнего верила в Победу, в русский народ, «который все выдержит» и победит.
Казнь молодой партизанки произошла утром 29 ноября 1941 года. Очевидцы утверждали, что «до самой виселицы вели её под руки». Зоя шла «ровно, с поднятой головой, молча, гордо». Казнь была показательной – к виселице согнали «много гражданских». Все происходящее фиксировалось на фотокамеру.
Молодая девушка героически выдержала испытания. «Советский Союз непобедим и не будет побеждён», – говорила она в момент, когда её фотографировали… «Сколько нас ни вешайте, всех не перевешаете, нас 170 миллионов».
В последующем эти фотоснимки были опубликовали газеты «Известия», «Комсомольская правда», «Красная звезда», став прекрасной иллюстрацией бесчинства немецких солдат на советской земле.
Тело Космодемьянской провисело на виселице около месяца, неоднократно подвергаясь надругательствам со стороны проходивших через деревню немецких солдат. В 1942 немцев наконец-то удалось оттеснить от столицы и прах Космодемьянской был перенесён на Новодевичье кладбище в Москве.
История гибели молодой партизанки потрясла всю страну. По одной из версий Сталин лично запретил брать в плен тех солдат и офицеров которые были причастны к смерти Зои Космодемьянской. В результате уже 5 октября 1943 года в боях под Вердином немецкий 332-й пехотный полк, участвовавший в казни Зои был полностью разгромлен.
В течение десятилетий биография и история подвига Зои Космодемьянской не подлежали сомнениям. Канонической считались «Повесть о Зое и Шуре». Однако, в начале 1990-х гг., на волне антикоммунистической критики, в печати появлялась новая информация о Зое, бросавшая тень на юную героиню. «В этих публикациях, – писал по этому поводу исследователь жизни З. Космодемьянской М. М. Горинов, – отразились некоторые факты биографии Зои Космодемьянской, замалчивавшиеся в советское время, но отразились, как в кривом зеркале, – в чудовищно искажённом виде».
В частности, в постсоветской прессе утверждалось: Зоя Космодемьянская, подозреваемая в заболевании шизофренией, пошла в деревню Петрищево, где не было немцев, самовольно, без приказа командира отряда (А. Жовтис «Уточнения к канонической версии» (Аргументы и факты, № 38, 1991 г.)). Некоторые обвиняли Зою в предательстве товарищей по оружию. (Владимир Лота. О подвиге и подлости // «Красная звезда» 16 февраля 2002 г.). Елена Сенявская выдвинула гипотезу о том, что в деревне Петрищево была убита не Зоя Космодемьянская, а пропавшая во время войны партизанка Лиля Азолин (Аргументы и факты, 1991, № 43).
Споры продолжаются и сейчас. Причём, некоторые называют их «кощунственным покушением на подвиг» (И. Овсянников), другие – просто «восстановление исторической справедливости» (Л. Млечин).
Историографии еще представит выработать взвешенную концепцию подвига Зои Космодемьянской. Однако, уже сейчас понятно, что вытравить из народного сознания образ героини и дискредитировать подвиг партизанки в Петрищево вряд ли удастся. По точному замечанию социолога С. Г. Кара-Мурзы «Зоя была мученицей, не имевшей в момент смерти утешения от воинского успеха». Народное сознание нуждалось в такой героине, как одной из опор самосознания, позволившей выдержать натиск немецких солдат и одержать Победу.
Разведчица-партизанка Тамара Дерунец родилась 22 октября 1920 г. в с. Казывань Тамбовского уезда (ныне Бондарский р-н). Родители – Яков Клементьевич и Александра Семёновна – были педагогами. В 1929-1939 годах Тамара обучалась в средней школе № 7 в Тамбове; в связи с этим ее родители перебрались поближе к Тамбову, в село Красносвободное (Арапово), где мать продолжила быть учителем, а отец стал директором детского дома. Как большинство городских школьников тех лет, она успевала не только хорошо учиться, но и играть в школьном театре, заниматься физкультурой, сдавать нормы оборонно-спортивных комплексов, получив весьма почетные для тогдашней молодежи значки ГСО, ПВХО, ГТО. Она, конечно, была пионеркой, в 1938 году вступила в комсомол. Поступила в Смоленский стоматологический институт (1940). С января 1941 г. стала работать инструктором физкультуры в Тамбовской фельдшерско-акушерской школе (ныне Тамбовский областной медицинский колледж).
3 июня 1941 года родители Тамары, получив очередной отпуск, выехали в родное село отца, навестить его мать, братьев и сестер, село в 7 км от Бреста и за 9 дней до войны. С началом войны Александра Семеновна сумеет чудом добраться до Тамбова, Яков Клементьевич уйдет в армию и в первые дни войны погибнет на фронте.
В апреле 1942 г. была призвана в ряды Красной Армии. Стала сотрудником контрразведки: командиром разведывательно-подрывной группы Брянского фронта с оперативным псевдонимом «Роза». С заданием особой важности старшая группы Дерунец с радисткой Жуковой была заброшена в Тимский район Курской области для разведывательной работы в тылу врага. Тамара должна была вести наблюдение за передвижением и дислокацией войск противника, устанавливать связь с подпольем и обеспечивать приём новой группы парашютистов. Однако группа вылетела не в полном составе: «Перед полетом осведомитель «Сокол» оставлена ввиду растяжения жилы на правой ноге в результате неудачного прыжка с парашютом».
После заброски в тыл врага разведчицы Тамара Дерунец и Мария Жукова не смогли остаться в Тимском районе и были вынуждены сделать попытку осесть в Мантуровском районе Курской области. После того как они около недели прожили в деревне Роговое, они были выданы предателями из числа местных жителей. Следует отметить, что Дерунец в тылу вела себя крайне неосторожно: она рассказывала жителям, что СССР победит в войне, а рацию Дерунец и Жукова закопали в саду с помощью девятнадцатилетней дочери колхозницы, у которой проживали. Возможно, что большая скрытность разведчиц могла бы обеспечить выполнение ими задания.
Примерно в середине августа 1942 года Дерунец и Жукову из Мантурово через Новый Оскол доставили в поселок Алексеевка Воронежской области, в котором в то время действовала контрразведывательная группа подполковника Шеверьеши, входившая в состав разведывательного отряда, существовавшего при штабе 2-й венгерской армии. Поначалу, в течение достаточно длительного времени (примерно месяц) разведчиц венгры пытались перевербовать. При этом их не пытали: Дерунец и Жукова жили вместе на одной квартире. За ними наблюдал венгр Мендель. Спали девушки вместе на одной кровати, Мендель, вооруженный пистолетом, устраивался на полу.
Как отмечалось в деле Тамары, в поселке Алексеевка Дерунец открыто проявляла свою ненависть к оккупантам, всячески высмеивала их, пела советские песни и частушки против венгров, устанавливала связи с советскими людьми... Подполковник Шеверьеши неоднократно пытался склонить Дерунец к измене Родине и завербовать ее в пользу венгерской разведки, однако у него ничего не получилось.
Жукова же сразу созналась, что является советской разведчицей, выдала венграм шифр, позывные и, изменив Родине, пошла на вербовку. По заданию венгров Жукова как агент венгерской разведки на своей рации передавала советскому разведывательному органу дезинформационные сведения, пытаясь заманить к врагу других советских разведчиков. Когда Шеверьеши стало известно, что Дерунец установила связь с каким-то русским человеком и завязывает знакомства с офицерами венгерской армии, он арестовал Дерунец и подверг ее зверским избиениям и истязаниям».
Оккупантам нужна была контрольная фраза, которая была дана Тамаре перед вылетом в тыл к врагам. С помощью этого пароля фашисты планировали вызвать на заранее подготовленное место большую разведгруппу Брянского фронта и партизанский отряд, чтобы захватить и уничтожить их. Кодовую фразу − «Солнце поднимается на востоке» − враги так и не узнали.
Один из карателей заявлял: «Шеверьеши совместно с переводчиком Кравчик приступили к допросу этой Тамары, и для допроса ее пригласили меня и Урбана. Туда же к нам пришел католический военный священник Нейдеши Калман... Во время допроса Шеверьеши добивался от задержанной Тамары, с кем она была выброшена на парашюте, с какими заданиями, для какой цели заводила знакомства с венгерскими офицерами, где спрятала свой парашют... Допрос Тамары прерывался избиениями ее резиновой палкой. Устав от избиений, Шеверьеши давал указания Урбану пытать ее беспрерывно... От наших зверских избиений... все ее тело было в кровавых ранах, обнаженное от изорвавшейся на ней в клочки одежды. В завершение мы ее посадили на пол и били по ногам.
Будучи окончательно истерзана, Тамара только и назвала место, где она спрятала парашют. После этого Шеверьеши затребовал из штаба армии грузовую автомашину с шофером Салаи Йожефом, на которую посадили Тамару, и в моем сопровождении, Урбана, Шпирка и трех солдат мы поехали за парашютом. Шеверьеши также с нами ехал на своей легковой автомашине с шофером Майором Йозефом и переводчиком Кравчиком.
По дороге в одной деревне мы остановились переночевать, где я вместе с Урбаном завели Тамару в коровник-сарай, цепью привязали ее за одну ногу к кольцу стойла коров, и, таким образом, она, израненная, окровавленная, лежала на грязном полу.
Выставив около сарая часового, мы, поужинав, легли спать. Ночью часовой разбудил меня и сообщил, что задержанная себя ведет беспокойно и что-то просит. Я в свою очередь разбудил Шеверьеши и сообщил ему об этом. Последний меня прогнал спать и сам уснул.
Утром рано мы проснулись, приготовили автомашины и затем пошли в сарай за задержанной Тамарой, посадив ее в автомашину всю мокрую от скотской мочи. Поехали дальше. По дороге ее пересадили в легковую автомашину. Не найдя парашюта, мы возвращались обратно, и по дороге эта Тамара умерла, как видно, от заражения крови, так как ее тело было тогда почерневшим... После этого мы ее закопали в небольшую ямку в 30 метрах от дороги, Шеверьеши произвел фотографирование ее трупа, и мы возвратились в Алексеевку».
Тамара Яковлевна Дерунец погибла, испытав невыносимые издевательства. После освобождения Курской, Белгородской и Воронежской областей в распоряжение советской контрразведки попали документы 2-й оккупационной венгерской армии и действовавшей при её штабе группы дефензивы, возглавляемой подполковником Шеверьеши. Именно в его записях и дневниках были описаны жестокие зверства над разведчицей и гибель Тамары Дерунец. А судьба резидента «Розы» была неизвестна вплоть до 1953 г., когда старший оперуполномоченный органов госбезопасности полковник Г. Т. Доленчук ознакомился с записями Шеверьеши о захвате русской разведчицы по имени Тамара. Григорий Терентьевич установил полное имя, обстоятельства ареста и дальнейшую судьбу командира разведгруппы. Г. Т. Доленчук выяснил все обстоятельства проведённой операции, узнал о предательстве радистки «Цыганки» и страшной гибели от зверских пыток «Розы».
После того, как история операции, предательства и гибели советской разведчицы была изучена, полковник Г. Т. Доленчук подавал ходатайство на присвоение Тамаре Яковлевне Дерунец звания Героя Советского Союза посмертно, однако в 1955 г. Г. К. Жуков отказал, написав резолюцию: «За давностью лет предоставлять нецелесообразно». Посмертно Т. Я. Дерунец была награждена орденом Отечественной войны I степени. Подвигу Т. Я. Дерунец посвящена повесть В. Осипова и В. Китаина «Солнце поднимается на востоке».
Память о Тамаре Дерунец в нашем городе хранит одна из улиц Тамбова, которой 19 марта 1959 г. присвоено её имя. На Воздвиженском кладбище областного центра есть символическая могила разведчицы, на которой комсомольцы завода «Ревтруд» поставили памятник. В МАОУ «Гимназия № 7 имени Святителя Питирима, епископа Тамбовского» (бывшая школа № 7) оформлен музейный уголок, посвящённый Т. Я. Дерунец, где помещены бюст героини и стенд с фотографиями из её семейного альбома. Мемориальные доски установлены на зданиях: гимназии № 7 (2018), Тамбовского медицинского колледжа (2010) и Кёршинского филиала Бондарской средней общеобразовательной школы (2010). Значимым событием стало открытие памятника Тамаре Дерунец 5 мая 2017 г. в с. Кёрша. Автор работы − тамбовский скульптор Виктор Остриков. Материалы о жизни и подвиге Т. Я. Дерунец находятся в фондах Тамбовского областного краеведческого музея, информационно-образовательного центра «Земля героев» (с. Осино-Гай, Гавриловский р-н).
Статья подготовлена в рамках проекта «Детство, опаленное войной», реализуемого при поддержке Фонда президентских грантов (Проект №: 19-1-014350).
Авторы: ЖИТИН РУСЛАН МАГОМЕТОВИЧ, кандидат исторических наук, главный библиограф отдела краеведческой библиографии ТОГБУК «Тамбовская областная универсальная научная библиотека им. А. С. Пушкина», член АНО «Тамбовское библиотечное общество»; ДЬЯЧКОВ ВЛАДИМИР ЛЬВОВИЧ, кандидат исторических наук, доцент кафедры всеобщей и российской истории ФГБОУ ВО «Тамбовский государственный университет имени Г.Р. Державина», член АНО «Тамбовское библиотечное общество».
Прощание состоится 1 декабря
На дорогах при этом сохраняется гололёд
Они начнут курсировать с понедельника
Итогами поделился врио губернатора
Аналогичные организации появятся по всей стране
Приговор суда ещё не вступил в силу
Проводится расследование
В рамках общероссийского года семьи