1053
23.07.2022

Венчание серпа, ловля перепелки, обжинки. Сельскохозяйственные традиции тамбовской деревни

Календарные обряды августа образуют венец трудового лета и составляют наиболее яркую часть сельскохозяйственной традиции тамбовской деревни. Центральной темой обрядовой драмы августа является сбор урожая, успех которого зависит во многом от погоды: ветер, дожди, град, жара, тучи насекомых и полчища грызунов – всё это угроза благополучию земледельца. Основную заботу тамбовского крестьянина составляла жатва зерновых.

Древнюю культурного традицию жатвенных обрядов, обычаев и примет можно более глубоко изучить, опираясь на исследования А.Н. Афанасьева, М.Д. Чулкова, И.М. Снегирёва, И. П. Сахарова, А.В. Терещенко, Д.К. Зеленина, Г.Н. Симакова, В.И. Чичерова, В.Я. Проппа, М.М. Бахтина, Д.А. Золотарёва, А.Я. Гуревича, В.К. Соколова, а также В.А. Руднева, Б.А. Успенского, С.А. Токарева, Н.И. Толстова, А.Н. Байбурина. Обычаи жатвы южнорусского региона представлены в работах Л.Н. Виноградовой, А.В. Гуры, А.А. Тульцевой, О.А. Тернрвской и др.

Важнейшие этапы уборки зерновых обозначены обрядовыми действиями. Ещё в начале июля, в Ульянин день, или на Прокопия-жатвенника начинают «зажинать» снопочки. Первый снопок идут подрезать рано утром, при этом принято молчать. Вообще накануне «зажинок» всё хозяйство приводилось в порядок: убирали в доме, подметали двор, в иных местах чистили колодцы, что объяснялось близостью празднования Аграфены Купальницы (6 июля) и Ивана Купалы (7 июля). Традиция требовала не только внешней, но и внутренней чистоты: нельзя было ругаться, проявлять недоброжелательство. Запрещалось также подрезать ноги, волосы под страхом голода и нищеты. В этот день не начинали никаких новых работ, а начатое должно было быть завершено к полудню.

Зажинать ходили женщины с серпами, каждая из них подрезала «пясточки» (горсть) колосьев, составляя небольшой снопочек, а затем из них собирался общий сноп, который украшали полотенцами, цветами, иногда и ягодами, которых в июле уже немало. Злачные колоски, легко теряющие спелые зёрна, женщины жали только серпом. К числу таких злаков относятся пшеница, рожь и ячмень. Мужчины жали косой овёс, гречиху, горох, у которых угроза потери зерна была заметно меньшей.

Первый сноп называли «именинником» и величали его: украшали, пели песни, приносили домой и ставили в «красный угол». Часть зерён клали в «севалку» для будущего календарного года, часть повязывали рушником и ставили в «красный угол», а большую часть семян толкли и пекли из «новины» каравай. «Зажинки» – это ещё не жатва, это праздничная радость о богоданном урожае. Поэтому в поле надевали нарядные «запаны», в тамбовской традиции называемые «рукавами». Первой в поле выходила жница, известная как удачливая и проворная («спорая») работница, это и называлось – начинать «с лёгкой руки». Первая, выходящая в поле работница, должна была отличаться благочестием, либо быть «большухой», то есть старшей женщиной в семье.

В фольклорных коллективах есть невесть откуда пришедшая традиция обрядового подхода к ржаному полю. Жнейки движутся парами, поднимая навстречь друг другу руки с берёзовыми ветками с внутренней стороны «воротец». Между ними идёт девочка, касаясь рукой голов подруг. Те, чьих голов коснулись, расцепляют руки и идут в начало колонны. Так движутся к полю и обходят его кругом. В конце движения процессии две девушки, образующие «воротца», и девочка подходят к полю, и девочка срывает «пясть», бежит с нею к деревне, разрывая колосья на части и разбрасывая.

Однако экспедиционные материалы показывают, что жатва – это урок народной мудрости, которая найдёт время и для забав, и для тяжелого труда, которым является жатва. Жать становились с краю поля не все рядом, а лесенкой, чтобы не «забегать» на полоску соседки. Считалось, если полоску пересечёт другая жница, то у основной будет болеть спина. Существовал обычай, предупреждающий такую опасность: жницы пели жнивные песни, каждый новый куплет которых начинала следующая по порядку жнея, выходящая жать следом за певшей предыдущий куплет. Считалось дурной приметой, если на поле был «просевок», то есть место, на котором нет злаков. Точно также дурная примета просыпать зерно мимо пашни; такой случайно выросший островок злаков назывался – «обсевок». «Обсевками» в народе звали незаконнорожденных детей.

«Зажинками» могли называть не только первый выход на поле, который приходился на Прокопия-жатвенника и когда жали сноп «новины», но и начало собственно жатвы после Ильина дня: «Илья лето кончает, жито зажинает». Насколько важен был этот момент земледельческого календаря показывает обычай ходить перед началом страды в поле с крестным ходом.

В тамбовской крестьянской среде начало жатвы, кульминации календарного цикла, совпадало с Ильиным днём. Особое почтение окружало сельскохозяйственные работы посева и уборки ржи. Сев завершался на праздник Фёдора Житника (16 мая по ст.ст), икона которого имелась во всех сельских храмах тамбовщины, а также ему посвящали многочисленные престолы. Сев озимой ржи завершался на Степана Сеновала. Сев озимых злаков начинался на Яблочный Спас и обязательно заканчивался к Успениию Пресвятой Богородицы.

Рожь особым образом жали и молотили: колосья ржи срезали только женщины и только серпом, тогда как другие зерновые и бобовые косили косой. Если во время ненастий рожь «полягала», то её вырывали с корнем. Рожь не молотили цепами, а обивали о скамейку. В Инжавинском и Кирсановском районе долгое время помнился обычай «выгонять русалку» из ржаного поля. Именно в ржаном поле искали «спорыш» (двойной колос), который символизировал благополучие и достаток, а также использовался в примитивной магии.

Многочисленными обрядами и приметами сопровождается весь процесс жатвы, называемый также «страдой». Работа на жатве показывала качества человека и являлась проверкой семейного лада. Начало страды совпадало с днём Степана Сеновала, называемого также «холодные росы» и приходящегося на 15 августа, то есть сразу после Медового Спаса. Финал сенокоса совпадал с началом жатвы, что отражалось в мифологии обрядового времени. В этот день давали отдых лошадям, холили и купали их. Плели венки из душистых лекарственных трав, среди которых особенно почитались ромашка, полынь, мята, клевер, пижма; в качестве связи использовали ленты и/или полотенца. Этот момент обрядового времени особенно благоприятен для траволечения.

Особый статус Ильина дня отмечен запретом топить печь и вообще зажигать огонь. Как ни важно было скорее убрать урожай, но крестьяне не косили на Бориса и Глеба, а также Пантелиимона Целителя.

Множество примет сопровождает жатву. Например, если женщина первый раз вышла жать, её обвязывают стеблями зерновой культуры для защиты от духов, всегда обитающих в поле. Отношение жницы и поля сакральны. Например, сноп жница должна «подпоясать» сама, даже если кто-то другой «вяжет свясла»; если же вдруг это сделал кто-то иной, то возникала угроза потери способности зачинать детей, так как кто-то «детей завязал».

Наиболее насыщен обрядовыми смыслами этап завершения страды, последние дни которой называют «спожинками», а также «дожинками» и «обжинками». Конец спожинок приходится на 22 августа, то есть на Антонов день, а также день памяти апостола Матфея.

Считалось плохим знаком, если после 22 августа в поле оставалась несжатая полоска, поэтому люди помогали семьям, по каким-либо причинам, не успевшим с жатвой. Благополучие семье сулило первенство в уборке урожая, что ещё более подгоняло темпоритм работающих.

Особое отношение к ниве, которая народным сознанием воспринималась как граница своего и чужого мира, а также граница между миром живых и мёртвых. Именно такими представлениями объясняется обычай «голосить» в поле, то есть поминать умерших. Жница, «голосящая» на поле, призывала на помощь предков, чьими голосами откликалось ей эхо. Колосья осознавались в народе, как обиталище духов предков. Помня об этом, первый снопок, зажатый на поле, посвящался умершим родственникам.

Пожатое поле – это место проведения игр. Жницы собирались вокруг последнего снопа и, пока кто-то перевязывал сноп свяслом, скакали вокруг него, сменяя затем подскоки переменным шагом. Во время этой игры жница, запоздавшая с жатвой и которой помогали подруги, бегает по полю, изображая Бабу-Ягу. Здесь же устраивали «потешные свадьбы». Женить могли серп на ржаной кукле, сделанной из «пясточки» колосьев, либо оборачивали серп колосьями и втыкали в землю. Но чаще роль жениха и невесты выполняли обряженные в куски ткани и полотенца снопочки. В иных регионах обряженные в одежду куклы из колосьев называли Дедом и Бабой, предположительно, это олицетворение духов злакового поля.

На последний день «обжинок» оставляли специально несжатую полоску, на которой проходили обжиночные обряды. По данным губернской печати ещё в конце XIX века тамбовские девушки-крестьянки на дожиночной полосе плели из колосьев косы, делали двух соломенных кукол, обряжая их в одежду. Однако в ХХ веке такие сведения экспедиционными и печатными материалами не подтверждены. Но сведения о «завивании бороды» помнятся и поныне, как и заговорная формула жниц «Нивка, нивка, отдай мою силку». Серпом проводили по плечам и спине, чтобы вернулась потраченная на жатве сила. При этом вспоминают, что часть специально оставленных колосьев обвязывалась «свяслом» (перекрученными стеблями злака), сами колосья, не заламывая, склоняли к земле, а в образовавшуюся макушку снопа клали кусок хлеба. При этом приговаривали: «Спасу на бородку», или «Илье на бородку».

В русской традиции существует немало специальных названий последнего снопа: Именинник, Пращур, Дед, Баба, Мать Пшеница, Ржаной волк, Козёл, Перепёлка, Петух. Принято считать, что названия последнего снопа – это воспоминание об утраченном языческом пантеоне: под Ильёй понимали Перуна, Николаем – Велеса, Егорием – Ярилу. Исследователи предполагают, что названные животные были в язычестве жертвой духам поля. Отголоски древности обнаруживаются и в тамбовских обычаях. В с. Атманов Угол Сосновского района в Успеньев День, на который приходится праздник со знаменитыми «Атмановскими кулачниками», варили щи из петуха, чтобы вернуть человеку потраченную на работе силу.

Есть и другие традиции августа, в которых участвуют животные. В Сосновском районе когда-то существовали керамические промыслы и в числе образов животных, встречающихся в традиционной глиняной игрушки, есть фигурка козла. Таких козлов делали в виде свистков, с которыми поле окончания жатвы дети выходили на стерню и свистели, что должно было спосоствовать урожайности поля. В русской же традиции известен обычай делать «козла» в виде связки колосьев, рядом с которыми устраивалась обрядовая трапеза, для чего рядом с «козлом» расстилали тканую скатерть и выкладывали на неё ломти хлеба с солью; такой же ломотик клали на связку колосьев («козла»). На скатерть выкладывали «шалашиком» серпы. Сидя вокруг «козла», жницы по очереди брали серп и кидали его за спину: если сер втыкался острием в землю – это дурная примета, а если падал плашмя, то это примета благополучия.

Последний сноп, так же как и первый богато обыгрывался в обрядовой драме календарного цикла. Глубока и изысканная семантика «перепёлки», имя которой не только дало одно из названий последнего снопа, но и мотивировало многие примеры игровой традиции.

Орнитологическая тема в обрядах жизненного цикла является связующим звеном между духовными и материальными установками человека, ищущего благополучия, достатка. Едва ли мы найдём обрядовый цикл, календарный или семейный, где бы ни встречалась перепёлка, а также уточка, лебедь, кукушка, соловей и пр. Об этом много пишет Т.А. Бернштам, анализируя птичью символику в традиционной культуре славян. Материалом для наблюдения может служить песенный репертуар, особенно свадебного обряда. Поло-возрастные и социальные статусы переходного (обрядового) периода шифруются дифференциацией представителей птичьего мира по двум классам: дикие (водоплавающие и лесные) и домашние.

Тема перепёлки в традиционной культуре становится особенно актуальной к концу лета, когда пожнут зерновые и перепелиные гнёзда оказываются на виду. Это время перепелиных охот. Более всего перепела любят селиться в посевах проса. Семантически перепёлка близка тетеревам и куропаткам, также связанных с жатвенной обрядностью. Молив «ловли перепёлки» обычен для курагодных жатвенных игр, а также для свадебных обрядовых песен, о чём можно прочитать в исследованиях Г.С. Масловой, а также Т.А. Бернштам, Н. Сосниной, И. Шангиной, Д.А. Мачинской, В.В. Шаповаловой.

ЕВТИХИЕВА ЛЮДМИЛА ЮРЬЕВНА, методист ТОГБУК «Научно-методический центр народного творчества и досуга», член РОО «Тамбовское общество любителей краеведения».
ЖИТИН РУСЛАН МАГОМЕТОВИЧ, кандидат исторических наук, главный библиограф ТОГБУК «Тамбовская областная универсальная научная библиотека им. А. С. Пушкина», член АНО «Тамбовское библиотечное общество».
ТОПИЛЬСКИЙ АЛЕКСЕЙ ГЕННАДЬЕВИЧ, кандидат исторических наук, доцент кафедры истории и философии ТГУ им. Г.Р. Державина.

Статья приготовлена в рамках проекта «Вот моя деревня», реализуемого при поддержке Фонда президентских грантов (Проект №: 21-1-016988).

Самые читаемые
Главные новости
Яндекс.Погода

Поделиться материалом:

Самые читаемые:

© 2009—2020 Интернет-журнал «448 вёрст».

Сетевое издание «448 вёрст» зарегистрировано в Федеральной службе по надзору в сфере связи, информационных технологий и массовых коммуникаций (Роскомнадзор). Реестровый номер № ФС77-74958 от 01.02.2019.

Учредитель: Общество с ограниченной ответственностью «Центр управления недвижимостью» (ОГРН 1126829001870).
При использовании материалов, размещенных на сайте, гиперссылка на интернет-журнал «448 вёрст» обязательна. 18+
Адрес редакции: 392000, Тамбовская обл., г. Тамбов, ул. Советская, д. 93, оф. 9.
Телефон редакции: 8 (910) 757-66-18.
Адрес электронной почты редакции: verst448.ru@yandex.ru.
Главный редактор: Кузнецов Илья Викторович.