Традиции предков в тамбовских сказках и былинах

Способность произведений фольклора отражать факты и события истории и культуры сомнений не вызывает, но примеров обращения к региональному фольклорному наследию как историко-культурному источнику, в частности к тамбовскому, к сожалению, немного. Заметим также, что чаще обращаются к песенному и частушечному корпусу текстов, былинным и сказочным текстам повезло меньше. При этом нельзя сказать, что региональная сказовая традиция плохо представлена источниками.

Успенский курагод в с. Саюкино Тамбовской области.

Записи, сделанные в Тамбовской губернии, хранятся в архивах ИЭ АН РФ, РАН, РГАЛИ, РГО, они включены в сборники А.Н. Афанасьева, они служили предметом наблюдения членов ИТУАК, представлены отдельными изданиями И.А. Худякова, а также публиковались под анонимной подписью «ПИП» в ТГВ. В новейшее время тамбовской сказке уделили внимание члены фольклорной экспедиции МИФЛИ. Подборка текстов, найденных в ходе студенческих экспедиционных практик филологического факультета ТГУ им. Г.Р. Державина, опубликована А.М. Кальницкой. Но системно былинные и сказочные пласты тамбовской традиции не изучены.

Закономерно возникает вопрос – можно ли вообще говорить о былинном начале тамбовского фольклора? Известно, что собственно «тамбовская» традиция - ровесница процессу колонизации Дикого поля молодым московским государством в XVII веке. Однако, на нашей территории и до этого процесса жили люди, а новое население пришло, уже храня наследие многовекового культурно-исторического опыта. Это обстоятельство даёт нам основание предположить вероятность бытования былин на нашей территории.

Значение «произведение, основанное на факте» изначально присуще термину «былина», введённому в 1839 году И. Сахаровым, который опирался на авторитет «Слова о полку Игореве», где и было выражение - «по былинам сего времени». В народе же былины называли «старинами», опираясь на прецедент как основу достоверности и доказательности. Былины дают информацию для изучения истории XI-XVI веков, хотя в их структуре находят следы древнейшего мифологического кода, без чего и не может существовать фольклорное произведение, рассчитанное на устный канал коммуникации: старое сплетается с новым. Былина – элитарный жанр, так как скоморохи и гудошники пели старины для глав дружины и бояр.

Хотя ядром жанра являются былины киевского цикла, позиции В.Ф. Миллера и Ю. Соколова, возводивших начало жанра к древнекиевскому государству, аргументированно оспаривают М.Е. Халанский и С.К. Шамбинаго, считая былину порождением феодальной Московской Руси. Образ стольнокиевского богатыря являлся тем прецедентом, на который полагали достоверность московской героической исторической песни. Разные точки зрения на этот счет обобщил В.И. Чичеров. Этот образ питал политику Москвы как собирательницы русских земель в XIV-XV веках.

Органичность жанра для Тамбовщины видна в том, что былинные циклы воспевают ратный подвиг защитников пограничных крепостей, охраняющих мирных жителей от степной угрозы, то есть преобладает в былине политика обороны, а не нападения. Отсюда понятно, что события истории Юга Руси для былины, здесь же возникшей, особенно актуальны. Но в XVII веке на тамбовской территории у былины уже были сильные конкуренты: духовные стихи, казацкие думки, исторические песни.

Влияние былинных сюжетов на жанры тамбовского фольклора более всего заметны в скоморошинах, топонимических легендах, быличках и сказках. Близость былины и сказки отмечал еще Орест Миллер, который подчёркивал их жанровую близость, но указывал на их различия в отношении к мифу: былине миф был известен, но приоритетным стало изображение действительности, в сказке – в обратном порядке; сказка и былины по-разному относились к чуду, по мнению Майкова. На границе былины и сказки находятся скоморошины, в первой половине ХХ века бытующие как прибаутки. Одна из них – «Шел мужик беднай, нашёл котёл меднай, сварил кашу крутую, да взял ложку худую», записанная от М.Г. Полянского (с. Осино-Гай Рудовского р-на), широко известна по всей территории области.

Следы былины обнаруживают тамбовские сказки, зафиксированные, например, в АИЭ АН РФ: «Никита Кожемяка», «Бова-королевич» и др. Былина о Волхе Всеславиче мотивирует понимание волка как покровителя воинов. Некоторые тамбовские сказки местные жители считают ключом культурной идентификации. Например, жители сёл Троицкая Вихляйка и Атманов Угол считают сказки «Об Иване-царевиче и сером волке», «О жар-птице и молодильных яблоках» своими, так как они совпадают с локальным мифом о «тамбовском волке» и старце Симеоне. Яркой региональной характеристикой отличается образ стрельца в сказке «Про Стрельца и три диковинки купца», записанной от Мирона Григорьевича Полянского (с. Осино Гай Рудовского р-на).

Экспедиция МИФЛИ 1941 года, членами которой были: С.Г. Лазутин, В.Е. Гусев, Г.И. Терентьев, И.И. Гришин, Л.П. Копина – зафиксировала хорошую сохранность сказовой традиции в середине ХХ века, когда в одной семье можно было записать 136 сказок. К сожалению, сборник «Тамбовский фольклор» под редакцией академика Ю.М. Соколова и Э.В. Гофман, вышедший в 1941 году в издательстве «Правда», включил только малую часть собранного. Среди изданных была сказка «Илья Муромец», записанная от Василия Ивановича Головашина (с. Комендантское Покрово-Марфинского сельсовета).

Сборник позволяет увидеть, что сказовая тамбовская традиция в 40-е годы отчётливо различает сказку мужскую и женскую, которая более оставалась в традиции, тогда как первая несла отчётливые следы социальных потрясений начала ХХ века.

Хранительницами сказочной традиции являлись женщины-сказительницы, в их репертуаре преобладали сказки волшебные, о животных, бытовые, а социальная тема составляла исключение. Этот тезис подтверждает репертуар замечательных тамбовских сказительниц Феоны Александровны Филимоновой (с. Торбеево Покрово-Марфинского р-на), Дарьи Романовны Головашиной (с. Комендатское Покрово-Марфинского р-на), Дарьи Фёдоровны Кострикиной и др. В этих сказках утверждалась традиционная система духовно-нравственных ценностей: запрет обижать сирот, больных и бедных; победа добра над злом, торжество справедливости.

О том, что сказовая традиция сохранялась в Тамбовской области до конца ХХ века, свидетельствуют яркие её представительницы. В объектив общего интереса они попадали, к сожалению, случайно. Так, Аграфена Алексеевна Подкидышева, поразила своим талантом журналиста, когда скрашивала досуг больных областной больницы, куда попала как пациентка. Публикации Е. Мещерякова в «Тамбовской жизни» послужили поводом для интереса к сказительнице со стороны районной печати, откуда и известно о талантливой жительнице 2-ой Гавриловки. Писавшие о сказительнице отмечали её талант утишать боль, вызывать слёзы сопереживания, наполнять душу светом. Сама Аграфена Алексеевна выросла в бедной семье, в которой было 18 душ, всё детство и юность она нянчила сестёр и братьев, осталась неграмотной и своей семьи не завела. Героями её сказок были: Баба-Яга, волшебник, козлёнок… Однако, бабушка Граня, как запомнили её односельчане, давала старым сказкам новую жизнь и смело пускала в известный сюжет новые реалии. Самой известной её сказкой является «Сказ о колхознице и водяном», в которой прославляется сила научного знания. В 90-е годы ХХ века творчество бабы Грани стало питательной основой школьной и клубной самодеятельности, утверждая справедливость местной пословицы – «Доброе слово – дождь в засуху». Сказанное подтверждает творчество сельской жительницы Мичуринского района Антонины Чукреевой, сборник авторских сказок которой издан в 2014 году.

Репертуар мужчин-сказителей также включает традиционные сказочные тексты, но в нём явно доминирует новация, продиктованная временем. Вывод Миллера о близости былины и сказки подтверждает тот факт, что в 40-х годах ХХ века в тамбовских сказках встречаются не только редуцированные былинные сюжеты и образы, но и новая трактовка образа богатыря. Так, В.И. Головашин «был в солдатах», где и применял своё мастерство сказителя, из этой среды он и вынес образ «Ильи Муромца» и острый, подсказанный «агитками», подтекст сказки «Антипыч, или как старый солдат изгнал чертей из церкви». Те же навязанные идеологические штампы просматриваются в сказке «Мощи», записанной от Григория Васильевича Кошелева Ивана Васильевича Шароватова (с. Балыклей Инжавинского р-на), а также в сказке «Поп, работник и собака», записанной от Алексея Григорьевича Волчихина (д. Тюменевка Покрово-Марфинского р-на) и в сказке «Как попам не полагается без двух сот рублей ходить», записанной от Мирона Григорьевича Полянского (с. Осино Гай Рудовского р-на).

В тамбовских сказках первой половины ХХ века продуктивны темы богатства и бедности, диктата и смирения, силы и увечности. Таковы сказки «Марк богатый» (Николай Тимофеевич Ананских, с. Ново-Гаритово Избердеевского р-на), «Богатый и бедный» (Дмитрий Иванович Чуриков, с. Терновое Инжавинского р-на). Эти темы мы найдём и в женской сказке «Барин и мужик», записанной от Дарьи Фёдоровны Кострикиной (к-з Ленина Кирсановского р-на). В сказке рассказывается, как барин не хотел отдавать деньги за корову, купленную у мужика. Чтобы наказать старую няньку, которая по наивности засвидетельствовала, что барин мужику должен, барин сжег её живьём вместе с домом.

Мужская сказовая традиция примечательна включением в качестве любимых сказок о солдатах и службе. В этих сказках, часто в форме балагурства, воспевается солдатская сметка, смелость и оптимизм. Такова сказка «Солдат вернулся» (Григорий Анатольевич Григорьев, д. Челнавка Бондарского р-на). В этих сказках солдат может встретиться и с царём, образ которого передан не без сочувствия – «Как мужик у царя побывал» (Николай Тимофеевич Ананских, с. Ново-Горитово Избердеевского р-на). Удивительно, что такие тексты бытовали в 1940-м году.

Мужская тамбовская сказка показывает - на каком народном настрое разрушалась Армия Империи. Так, в сказке «Солдатский ”Отче”», записанной от Дмитрия Ивановича Чурикова (с. Терновое Инжавинского р-на), солдата арестантского полка, передана беседа денщика и генерала. Денщик, после того как дал ответ на вопрос генерала «Почему мы Бога зовём “на ты”?», читает пародию на «Отче наш»: «Румяная заря играет, тяжко солдат в строй вступает и говорит: «Отче наш»; приходит фельдфебель, шумит: «Стройся в ряды» - «иже еси». Вся рота в отряде начальника ожидает. Вот идёт к нам ротный, шумит, кричит, с досады рвётся – страшный голос его раздаётся, как «на небеси». Шумит, кричит: «Подать палки поскорей для солдатских плечей» … В этой сказке «нового века», события которой сам сказитель датирует кануном 1905 года, ясно сказано, что ни аресты, ни конфискация политической литературы, ни зуботычины не спасут положения, когда есть элита и народ, жизнь которого никого не интересует. Зеркальное отношение народа к забывшейся элите показывает сказка Степана Алексеевича Лудкова (д. Тюменевка Покрово-Марфинского сельсовета), ротного (унтер-офицер) в империалистическую войну. В сказке, как квалифицировал её сам рассказчик и составители сборника, сообщается о полковнике, который развлекался тем, что после ответа на вопрос «Какой ты губернии?» бил младших по чину плёткой. Сказка имеет страшный конец: в 1917 году ротный встретил полковника среди пленных и спросил: «Ваш бродь, какой Вы губернии?». Стоит, руки трясутся. «Орловской», - отвечает… Спустил курок и убил наповал».

Былинные сюжеты, казацкие думки, солдатские байки, сказки, сказы, легенды, былички тамбовского края хранят культурно-исторический опыт в той форме, в которой его принимает народ. Пожалуй, основной урок, который можно усвоить из сказового народного опыта, это представление о единстве интереса, который должен объединять богатого и бедного, здорового и увечного, начальствующего и подчинённого. В противном случае политика государства оказывается провальной, так как оно уже и само не знает, где закон, а где преступление. Как сказал солдат арестантского полка Дмитрий Иванович Чуриков, «Эх, ваше превосходительство, где теперь греха искать, грех скончался, правосудие сбежало, добродетель ходит по миру, закон есть на пуговице солдатской, вера – в Иерусалиме, верность – на аптекарских весах, надежда на дне с якорем в море и терпение скоро лопнет».

ЕВТИХИЕВА ЛЮДМИЛА ЮРЬЕВНА
Кандидат филологических наук, методист ТОГБУК «НМЦ НТ и Д», сектор нематериального культурного наследия, член РОО «Тамбовское общество любителей краеведения»;

ЖИТИН РУСЛАН МАГОМЕТОВИЧ
Кандидат исторических наук, член АНО «Тамбовское библиотечное общество», РОО «Тамбовское общество любителей краеведения».

Работа выполнена при поддержке Фонда президентских грантов, проект № 19-2-000669